По эту сторону фронта - Страница 10

– Что, «кукольники» помимо заколачивания денег на оккультных аферах еще и «Рот Фронт» втихаря поддерживали?

Но Серега, неожиданно серьезно взглянув на меня, на шутку не ответил, а просто озвучил то, что собирался сказать:

– В двадцать девятом году в Кенигсберг приезжал Гитлер. В Штадтхалле зал снял для проведения грандиозного митинга. Но перед этим с товарищами по партии, как это у них принято, нахлебался пива. А Восточная Пруссия вовсе не южная Германия, поэтому будущий фюрер простыл и охрип, словно сифилитик. Здешняя же журналистка данный факт подметила и написала весьма язвительную статью по этому поводу.

Я представил себе Алоизыча, толкающего многочасовую речь голосом Джигурды, и рассмеялся:

– Жалко, для потомков записи не сохранилось. Туда только добавить музыку – и получится новый джазовый исполнитель, похлеще Армстронга!

– А ты не очень веселись… На следующий день к той журналистке пришел молодой человек, принес цветы и наговорил кучу комплиментов. Хвалил за смелость и бескомпромиссность. А на прощание подарил плитку шоколада. Причем были свидетели, что он ей кроме комплиментов ничего не сказал. Но! Когда она после ухода посетителя развернула плитку и начала есть, то этот шоколад оказался нашпигован стеклом. Хруст по всему кабинету стоял! Люди, которые были в кабинете, пытались отобрать плитку, но та журналистка ее сожрала всю. Ногами отбивалась и ела…

Гусев замолк, а я, помотав головой, предположил:

– Блин… К ней что, гипнотизера сильного подослали? Хотя… остальные слышали, что он ничего особенного не говорил. Тогда как?

Командир тоже пожал плечами, ответив:

– Я не знаю как. Но ты имей это в виду и особенно ушами не хлопай. Конечно, возможно, все просто слухи, тем более что свидетелей не осталось, только лучше перебдеть, чем недобдеть.

– Понял... Одного не пойму, с чего взяли, что к этому случаю «Школа старой Магды» отношение имеет? Может, Гитлер, того ухаря с собой привез?

– Может и так, только потом визитку на столе погибшей журналистки нашли. А на ней слова: «Уступи ему город». Это у школы после первой империалистической войны лозунг такой появился. Что он значит – непонятно, но звучит угрожающе.

М-да… вот и оставайся после такого махровым материалистом. Нет, и у нас подобные люди встречаются (один Мессинг чего стоил), но настолько сильных спецов по пальцам пересчитать можно. И что-то не хочется нарываться на подобный экземпляр с вражеской стороны. Такого поймаешь, а он мозги незаметно всем запудрит и в лучшем случае просто уйдет. А в худшем… в худшем принудит нас перестрелять друг друга. Ведь заставить нажать на курок, наверное, гораздо проще, чем заставить слопать напичканный стеклом шоколад…

Правда, прикинув исчезающе-малую вероятность данной встречи, я несколько взбодрился и ответил:

– Хороший лозунг. Несколько туманный, но зато дает простор воображению. Еще что-нибудь особо страшное есть?

– Нет. На этом вся мистика заканчивается. Остается боевая проза. Поэтому завтра берешь людей, машину и едешь в Кенигсберг. Там, в комендатуре, найдешь старшего лейтенанта Одинцова из особого отдела. Он будет вас сопровождать. Идете по-боевому. Ночами в городе еще перестрелки бывают.

– Я-то пойду. Только непонятны дальнейшие действия по прибытию. Созерцание руин королевского дворца? Что мы там делать должны? Или ты думаешь, что мы этих «школьников» отловить сумеем? Вместе со всеми директорами и завучами?

– Нет, но генерал-полковник сказал, что очень сильно рассчитывает на твою везучесть и умение находить выход из самых непростых ситуаций. Ведь именно из-за этого тебя вообще на фронт и отпустили. Поэтому сейчас предполагается, что ты хоть что-нибудь нароешь. Вон как в случае с покушением на Черняховского получилось…

М-да… Я уже давно заметил, что Лисова используют как «заячью лапку». Только зря Серега про Черняховского вспомнил. Там я рыл совершенно в другом направлении, и если бы не МУРовцы, то в конце концов начал бы катить бочку на самого Жукова. А упорный Третьяков, прицепившийся к совершенной мелочи, на которую я и внимания не обратил, размотал это дело почти до конца. Через Розу Фильдман, сделавшую снимок, он вышел на ее любовника из НКИДа. Дальше был один «внешторговский» жучок, который оказался связан с МИ 6. Так в полный рост и всплыл план английской разведки по уничтожению и дискредитации советских военачальников. Этот козел Черчилль еще с прошлого года, когда русские войска недвусмысленно показали, за кем останется победа в войне, сильно озаботился «угрозой с востока» и отдал распоряжение, позволяющее эту угрозу пресечь. То, что при этом на фронтах дополнительно могут погибнуть сотни тысяч советских людей, жирного борова совершенно не интересовало, и англы приступили к убиранию с арены наиболее выдающихся командиров Красной армии.

Зато сейчас «СМЕРШ» и ГУГБ НКВД, которые, отодвинув МУРовцев, плотно взялись за это дело, начали вскрывать целую сеть английской агентуры, как в войсках, так и в тылу. Ведь Горбуненко в ночь своей гибели, оказывается, ехал на встречу с шифровальщицей из штаба фронта. Скорее всего, именно она убила майора и водителя.

Говорю «скорее всего» потому, что эту сволочь взять так и не получилось. Видно, почуяв слежку, шпионка просто исчезла. Жалко, что подробностей всей этой раскрутки мне никто не рассказывал, только Гусев после поездки в Москву поделился известными ему сведениями.

После этих известий личный счет к союзничкам приобрел глобальные размеры. Серега, который наслушался от меня о поведении англичан и американцев в будущем, тоже особой любви к ним не испытывал. Но смотрел на вещи более трезво, постоянно повторяя успокаивающую меня фразу: «Сейчас все будет зависеть от нас». И я это тоже понимал. Когда высшее руководство знает все расклады и подводные камни, ожидающие страну в ближайшее и не очень время, то всегда можно выстроить политику так, чтобы ни у кого даже не возникало мысли разговаривать с СССР «через губу». Причем как внешнюю, так и внутреннюю политику. По поводу внешней я немногое могу сказать – итоги переговоров в Ялте полковнику Лисову не докладывали, но вот насчет внутренней…